ЗакС.Ру во ВКонтакте ЗакС.Ру в Telegram ЗакС.Ру в Дзене ЗакС.Ру в Дзене

Статьи 1 декабря 2008, 17:34

Сколько Путину осталось править?

А точнее, сколько еще просуществует в своем вертикальном блеске и горизонтальной нищете государственность, универсальным воплощением которой стал ее бессменный то президент, то главминистр?

Пророчества разнятся так контрастно, как не бывало уже очень давно. От истерических восклицаний о том, что жареный петух девальвации уже клюнул в набат и игла в "кощеевом яйце" надломится "вот-вот" - до ипохондрических бормотаний на тему о том, что "путинская модель" не рухнет до тех пор, пока в запасе у нее - "вечный хлеб" газово-нефтяных месторождений. Которых хватит еще, как минимум, лет на 30-40. То есть, почитай, "навсегда"...

На этом искрящем аналитическом фоне мерная реализация очередного этапа "Плана Путина" ("(4+4) + (4+6+6)=24") должна показаться взвешенной, убедительной и весьма реалистичной. Должна, но не кажется. Потому что в глубине души большинство взрослых людей знают и по личному опыту, и из истории: так долго и так гладко не бывает даже в самых гладких и вертикальных политических системах. Не бывает - и всё. А дело в том, что
...даже абсолютное самодержавие ограничено... Роком. Ибо всё в этом мире Взвешено, Отмерено и отдано Персам - силам, которые, возможно, сами о том еще не подозревая, уже обречены прийти на смену нынешним - грозным и "несокрушимым". Перехитрить Судьбу не смог никто из тех, кому она по дьявольской прихоти своей позволяла подолгу удерживать в страхе и обаянии бескрайние земли и безликие толпы. Очередной Валтасаров пир вдруг страшно обрывался, и время хладнокровно обнуляло счет вечной битвы страстей и мечтаний.

Сегодня можно принимать какие угодно законы о каких угодно сроках чьих угодно правлений, но еще со времен "Речения Ипусера" известно, что в какой-то никем не предвиденный момент вдруг происходит то, что "Приставленные к вратам говорят: "Пойдем и будем грабить". Изготовители сладостей, прачечники отказываются исполнять свою работу. Эмалировщики, ловцы птиц строятся в боевые ряды. Человек видит в сыне своего врага... Жители пустыни повсюду стали египтянами... Воистину: благородные в горе, простолюдины же в радости. Каждый город говорит: "Да будем бить мы сильных [имущих] среди нас". Воистину: люди стали подобны птицам, ищущим падаль..."

Ключевой катаклизм в этом мрачном перечне - не поход бедноты на богачей, не наводнение дикими варварами древней культурной страны и даже не предательство пресловутых "силовиков", при первой же возможности позорно присоединяющихся к грабительским отрядам эмалировщиков и птицеловов. Всё это лишь следствия первопричины - великого социального разлома, прошедшего через все общество сверху донизу и породившего тотальный конфликт поколений: "Человек видит в сыне врага своего" - вот то, что в одночасье рушит социально-политические системы, еще недавно казавшиеся неуязвимыми.

"Перемен требуют наши сердца!" - как только этот звонкий клич вдруг раздается из уст всей молодежи разом, атмосфера в обществе изменяется быстро, радикально и необратимо. И происходят перемены. Не всегда жуткие и кровавые, как в XVIII в. до н.э., на излете Среднего Царства или в Российской империи начала прошлого столетия, но всегда неодолимые. И почти всегда осуществляемые не самими "хунвейбинами истории", а теми из их отцов, кто сохранил боевой заряд ненависти к "текущему безвременью" и обладает необходимым запасом воли и ресурса для того, чтобы возглавить процесс поворота исторических рек.

Социально-психологический механизм - и, соответственно, временной цикл - этих великих потрясений, на протяжении XIX-XX столетий становившихся все более глобально-синхронными, в общем, не сложен. С тех пор, как сперва Запад, а за ним и все прочее человечество научились жить идеей прогресса, реформ и перманентных надежд на радикальные перемены к лучшему, в разных странах и обществах всякий раз повторяется примерно одна и та же интермедия. Случается некая попытка прорыва к конечной справедливости (реформа, война, революция - политическая, социальная, сексуальная: не так уж важно), которая - вне зависимости от степени своего успеха или провала - неизменно приносит более или менее жгучее разочарование.

Вспомним хотя бы два смежных и потому весьма показательных отрезка отечественной истории. Конец 50-х гг. XIX в. - всеобщее ожидание "великих реформ сверху". И затем, по мере того, как реформы начинают осуществляться, - все более резкое раздражение, переходящее в ненависть, - особенно среди тех, кто на заре приятных перемен был молод и страстно надеялся на то, что для его поколения начинается по-настоящему достойная, лучшая, жизнь. В итоге отношение общества к самому себе становится невыносимым, сгущаясь до черноты: "Негодяй - властитель дум современности, - подвел итог эпохе "великих реформ" кумир студенческой молодежи и всей пореформенной интеллигенции М.Е. Салтыков-Щедрин в фельетоне "Властитель дум", прожигающем окружающую реальность подобно кислоте. - Породила его современная нравственная и умственная муть, воспитало, укрепило и окрылило современное шкурное малодушие... Он как-то сразу просиял из тьмы и сам о себе засвидетельствовал. И проник всюду. Во все слои так называемого общества, во все профессии, во все места. Везде он является с открытым лицом, везде возвещает о себе: вы меня знаете? - я негодяй!.. Он... прямо утверждает: негодяйство - вот единственная почва, на которой человек может стоять твердо, на которой он может делать не мечтательное, а действительное дело... будущее может занимать только опасных мечтателей; негодяй же довольствуется тем, что составляет насущную задачу дня..."

Двадцать с небольшим лет дети тех, кто был молод на заре реформ, жили под гнетом все усиливающегося раздражения и бессильного брюзжания своих отцов-шестидесятников - и в конце концов, в стране без видимых на то причин атмосфера наэлектризовалась до плотности шаровой молнии. На гребне волны негодования, разумеется, была молодежь, которой казалось, что отцы просто струсили, "обнегодяились" и что до славной и достойной жизни рукой подать - только протяни ее порешительней. Александр II был обречен. Не приговором "Народной воли", а логикой смены поколения разочаровавшихся - поколением жаждущих нового очарования...

Но вот император убит, а идеалы вновь не торжествуют. И новое поколение молодых переживает крах уже своих надежд и начинает брюзжать - долго и протяжно, взращивая под сурдинку своего протестного бормотания и покорного обстоятельствам поведения уже своих собственных детей, которые потом отзовутся об эпохе своих отцов-восьмидесятников устами А. Блока: "В те годы дальние, глухие,/ В сердцах царили сон и мгла:/ Победоносцев над Россией/ Простер совиные крыла..."

И вот проходят очередные двадцать с небольшим лет. Новое поколение детей, выросших в атмосфере тотального родительского недовольства своей социальной ролью и жизнью общества в целом, вырастает и... происходит русская революция 1905-1907 гг.

Фантомы "массовых людей"
В XX столетии поколенческая судьба России оказалась уже тесно связанной с общемировыми переломами и циклами. Две мировые войны (1914-1918 и 1939-1945) и трансатлантический бунт "рассерженных молодых людей" (1967-1968) стали главными вехами прошлого века. Как нетрудно заметить, между ними - все те же 21-23 года, в течение которых вырастало поколение, само не пережившее глобального катаклизма и потому обладавшее запасом душевных сил для создания атмосферы "нестерпимой жажды обновления". Обновления тем более неизбежного, чем более пессимистичными были настроения отцов, прошедших через горнило предыдущего "переформатирования цивилизации".

Первая мировая война, начинавшаяся чуть ли не как общеевропейский военный праздник, а закончившаяся - вместо установления всеобщего мира и благоденствия - кровавыми революциями, экономическими кризисами и чуть ли не повсеместной эрозией культуры и либеральных начал, - породила среди тех, кто жил в эти годы, столь мощную волну пессимистической рефлексии и отторжения поствоенной реальности, что приговор "Версальской системе" и "Лиге наций" можно было считать вынесенным еще тогда, когда О. Шпенглер в 1918 г. начал публиковать первые главы "Заката Европы"...

"Шквал повального и беспросветного фиглярства катится по европейской Земле, - писал в книге-памфлете "Восстание масс", вышедшей в 1930 г., Х. Ортега-и-Гассет. - Любая позиция утверждается из позерства и внутренне лжива. Все усилия направлены единственно на то, чтобы не встретиться со своей судьбой, отвернуться и не слышать ее темного зова, избежать очной ставки с тем, что должно стать жизнью. Живут в шутку и тем шуточнее, чем трагичнее надетая маска...

Массовый человек боится встать на твердый, скальный грунт предназначения; куда свойственнее ему прозябать, существовать нереально, повисая в воздухе. И никогда еще не носилось по ветру столько жизней, невесомых и беспочвенных - выдернутых из своей судьбы - и так легко увлекаемых любым, самым жалким течением...

Масса говорит: "Государство - это я" - и жестоко ошибается... Кончится это плачевно..." Кончилось это тем, что молодое поколение "массовых людей", брезгливо отшатнувшихся от духовных корчей своих либеральных отцов и воспламенившихся "государственной мечтой", в значительной массе полегло на полях Второй мировой...

Сердитые грезы шестидесятников
А потом молодое поколение, вступившее в послевоенный 1945-й, вновь решило, что будущее простирает ему свои добрые объятия. Что впереди - мир, личное счастье, успех... Но уже в 1946-м началась холодная война с безумным атомным привкусом, а материальные блага добывались по чуть-чуть, тяжким и унизительным трудом, а молодость меж тем куда-то уходила... Но уже подрастало - на "антисистемном" рок-н-ролле и "контрбуржуазных" книгах Камю, Сартра etc. - послевоенное поколение, которое во второй половине 60-х совершит бескровную революцию и заставит мир на мгновение поверить в то, что несколько простых и добрых решений, предложенных "наиболее пассионарной" частью негодующих отцов, способны водворить в народах мир и в людях благоволение.

"Самоосвобождение в нашу эпоху должно заключаться в избавлении от материальной базы, на которой зиждется ложь современного мира. Эту "историческую миссию по установлению правды в мире" нельзя поручить ни какому-то изолированному индивиду, ни подверженной манипуляциям разобщенной толпе, но только классу, способному стать разрушителем всех классов, путем прихода к власти неотчужденной, истинной формы демократии, - Советов. Только в Советах практическая теория будет способна контролировать сама себя и ощущать собственное воздействие. Только в Советах индивиды "непосредственно будут связаны с всеобщей историей", только в них может восторжествовать диалог" (Ги Дебор. Общество спектакля. 1967 г.).

Шестидесятническая утопия, определившая стилистику всей последующей эпохи, умерла дважды. На Западе почти сразу - как только выяснилось, что даже после всех молодежных буйств, прорывов и инноваций человек и мир остались все такими же несовершенными и грешными, как и было задумано Творцом. Приняв это "без лишнего шума", поколение вчерашних бунтарей принялось тихо и политкорректно обогащаться, параллельно взращивая генерацию хорошо упитанных и воспитанных детей.

Трудно сказать, с каким проектом мечты встретили бы конец 80-х - начало 90-х эти повзрослевшие баловни эпохи триумфального потребления, если бы на помощь не пришли их "запоздало рассерженные" сверстники из стран восточного блока. В отличие от Европы и США, в СССР и его сателлитах 70-80-е годы были посвящены не "тихому преодолению" наивной романтики 60-х, а, наоборот, всеобщему злобному глумлению над системой, так и не давшей тогда, в 60-е, народам по-настоящему вкусить плоды разного рода свобод.

"Конец истории". Продолжение следует...
Обаяние вполне шестидесятнического по духу перестроечного прорыва оказалось столь велико, что Фукуяма в 1989 году даже объявил на всю планету о "конце истории", полагая, что свобода восторжествовала окончательно и либеральный мир, наконец, может плюхнуться в райский гамак, не опасаясь более никаких концептуальных вызовов ни с чьей стороны: "На наших глазах в двадцатом веке мир был охвачен пароксизмом идеологического насилия, когда либерализму пришлось бороться сначала с остатками абсолютизма, затем с большевизмом и фашизмом и, наконец, с новейшим марксизмом, грозившим втянуть нас в апокалипсис ядерной войны. Но этот век, вначале столь уверенный в триумфе западной либеральной демократии, возвращается теперь, под конец, к тому, с чего начал: не к предсказывавшемуся еще недавно "концу идеологии" или конвергенции капитализма и социализма, а к неоспоримой победе экономического и политического либерализма".

Правда, в финале статьи Фукуяма все же оговорился: "Это ни в коем случае не означает, что международные конфликты вообще исчезнут. Ибо и в это время мир будет разделен на две части: одна будет принадлежать истории, другая - постистории. Конфликт между государствами, принадлежащими постистории, и государствами, принадлежащими вышеупомянутым частям мира, будет по-прежнему возможен. Сохранится высокий и даже все возрастающий уровень насилия на этнической и националистической почве" (Ф. Фукуяма. Конец истории?).

Однако непреложным казалось то, что внутри самих стран "золотого миллиарда", а равно тех, кто, образумившись, решил вступить на проторенный ими путь эволюции, уже ничего и никогда над головой не "закапает". Прогностическая ценность этой чисто голливудской по духу политологической грезы хорошо видна на примере того, каким Фукуяме виделось будущее перестроечного СССР: "Советский Союз находится на распутье: либо он вступит на дорогу, которую сорок пять лет назад избрала Западная Европа и по которой последовало большинство азиатских стран, либо, уверенный в собственной уникальности, застрянет на месте".

Как известно, спустя всего два года Советский Союз выбрал совершенно иной - третий путь - путь самоликвидации, мысль о возможности которой профессору Фукуяме, судя по всему, даже не пришла в голову.

Неудивительно, что взбудораженное гальванизированной неошестидесятнической мечтой о "крушении всех империй зла" и наступлении "вечного золотого века" очередное поколение молодых соискателей фундаментальной свободы и покоя в очередной раз было жестоко и быстро обмануто. Европа прочно увязла в мучительной попытке слиться в коммунальном экстазе. США бросили вызов, сами толком не зная кому и чему, и все ближе подходят к черте "геополитического невозврата". Запад в целом столкнулся с нескончаемым потоком мигрантов и необходимостью урезать хваленые "соцпакеты", дабы не проиграть конкурентную битву индустриальным державам "третьего мира". Мир покрылся множеством территорий, стремящихся к независимости и становящихся все более мучительной головной болью для "великих держав". О разочарованиях, выпавших на долю жителей пост-СССР, которым в эпоху перестройки довелось вступить во взрослую жизнь, для краткости умолчу.

Новая мечта уже на подходе
Словом, можно с уверенностью прогнозировать, что в момент крушения Берлинской стены и советской империи как в странах "золотого миллиарда", так и на постсоветском пространстве родилось поколение, вся жизнь которого проходит под нескончаемый гул и зуд предельно невротичного информационного потока. В основе которого - жгучее и всеобщее разочарование в реальных итогах "крушения биполярного мира" и беспрерывные заклинания о "стабильности", становящиеся все более омерзительными для тех, кто на своем веку еще не успел повидать настоящих перемен. Последний шанс на то, что можно решить возникшие проблемы, оставаясь в пределах насквозь ханжеской "постшестидесятнической" парадигмы, Запад, а с ним и весь мировой истеблишмент - заведомо наивно - связывают с личностью нового президента США, которому предстоит в полной мере окунуться в чан с накопившимися нечистотами эпохи "негодяйских двойных стандартов": достаточно понять хотя бы то, что по авторитету и самооценке США одинаково болезненно ударят как продолжение войны в Ираке, так и заведомо бесславный вывод войск из этой страны, надолго повергнутой в хаос.

Конец первого срока Обамы (а значит, и конец всех "бессмысленных мечтаний", с ним связанных) по времени как раз совпадет с теми "двадцатью с небольшим годами", которые требуются для вступления в жизнь очередного поколения молодых буревестников. А это значит, что примерно в 2012-2015 гг. мир ждет глобальное идейное потрясение и концептуальное обновление. И ему не будет дела до того, кончились ли в Тюмени нефть и газ. Оно стремительно и властно обрушится на страны второго порядка (в том числе РФ) точно так же, как обрушился на них извне нынешний финансовый кризис.

Так что хлопоты единороссов с двумя президентскими шестилетками уже сегодня можно признать пустыми. С Медведевым ли, без него ли Путину остается спокойно процарствовать еще лет 5-7, не более.

Но вот какой ветер надует опавшие паруса истории? Очевидно, тот, который сможет преодолеть явно выдыхающийся муссон геополитического дирижизма и номенклатурной глобализации, зашедших в очевидный тупик (сомалийские пираты не дадут солгать). Как бы то ни было, нынешней мировой - и российской в том числе - вертикали осталось маячить не так уж и мало, как хотелось бы "молодым и буйным", но и не так долго, как мечтается ей самой.

Усталость медленно течет
И заполняет всё, что пусто
И кость ломается без хруста
И обнуляет время счет...

Даниил Коцюбинский

Подписывайтесь на канал ЗакС.Ру в Дзене , Телеграм , Дзен.Новости
Рейтинг персон в этом материале




Новости29 марта
Смотреть предыдущие новости →





Главное ↓ 

О редакции Реклама