Детский дом с юго-востока Украины

Беженцы с юго-востока Украины приехали в Ленинградскую область. Они живут теми же стереотипами о войне на родине, что большинство россиян, не уверены в собственных перспективах, но считают, что в России им будет лучше. ЗАКС.Ру они рассказали о распятых детях (которых видели по телевизору), про фашистов и бандеровцев, однако затруднились в ответе на вопрос, как притесняли лично каждого из них.

Дом для беженцев

В поселке Молодцово раньше находился животноводческий комплекс. Поэтому здесь так много пятиэтажек, построенных для трудящихся СССР. Рядом с местной школой стоит детский дом. В январе его закрыли, детей перевезли в свежеотстроенный Никольский детдом, а в вместо них заселили беженцев из Луганской и Донецкой областей.

За воротами, на створках которых замерли в крике два стальных петушка, живут  24 человека. 12 взрослых, 12 детей. По две семьи на 50 квадратных метров. Старшим детям Диме и Насте по 17 и 15 лет, остальным - от двух до десяти.

Директора молодцовской школы Наталью Николаевну Канченко администрация Кировского района в начале июля вызвала из отпуска. Едут беженцы, надо подготовить здание. Сделать это оказалось не очень сложно, помещение готовили под детский сад, а Канченко должна была отвечать и за него, и за школу.

Беженцы прибыли 14 июля. Через четыре дня с проверкой и журналистами "России", "Первого" и областного телевидения приехал губернатор области Александр Дрозденко. Остался доволен.

На первом этаже детского дома посадили молодую светловолосую девушку Риту. Как настоящий вахтер, она заносит посетителей в журнал. Созванивается с Канченко по смартфону с треснувшим экраном. Собирает у беженцев миграционные карты. Комитету по трудоустройству и занятости необходимо юридически определить статус беженцев, чтобы подобрать им жилье и работу. Одна семья уже намерены уехать в Югорск, где знакомый предприниматель предоставит им и то, и другое. Администрация на этой неделе пообещала закупить беженцам билеты.

В детский дом вбегает худая женщина Наталья. Ищет Канченко. Из-за проволочек с документами женщина не может прописать у себя в Кировске племянницу, которая приехала из Донбасса.

Наталья рассказывает, что в 1980-е, когда она училась в вузе, выходцы с Западной Украины просили называть их не хохлами, а бандеровцами. Сейчас, говорит она, в Украине тяжело устроиться на работу по специальности людям с высшим образованием. Приходится наниматься в ЧОП, в торговлю, в гостиницы. Так устроились ее сестра-переводчик и брат-инженер. Наталья считает, что Евросоюз прикроет мелкую торговлю и жить станет еще хуже. Она рассказывает, что и раньше украинцам приходилось ездить на заработки в Италию, Испанию, Португалию. Женщины устраивались в Европе гувернантками в богатые семьи.

Наталья уверена, что "Боинг-777" сбили именно киевские войска, чтобы подтянуть силы к Донецку и Луганску.

- А почему, по-вашему, самолет ушел в сторону от маршрута на 400 метров? – задается вопросом Наталья.

Она пересказывает, как ее 82-летняя тетка видела, как из дальнобойного оружия расстреливали мирных граждан.

- Многие не хотят оставаться в России, рассчитывают вернуться назад. Говорят: "Подождем, пока уляжется", а я им: "Какое уляжется?! Вообще Украины может не быть!" - восклицает Наталья.

В углу напротив дети, которых родители неделю назад увезли от пуль и снарядов, играют в "стрелялки" на ноутбуке. По бокам две двери: справа хранится гуманитарная помощь. Вещи несут местные жители, но в основном администрация закупает и привозит то, что просят беженцы. Больше всего нужна обувь, нижнее белье и теплые вещи на осень.

Слева - прачечная. К услугам беженцев три профессиональные стиральные машины, центрифуга, стол для глажки. По этажу бегает пятилетняя голубоглазая Алена в розовом платье с прической под мальчика.

Справа от входной двери тарелка с засохшим кошачьим кормом. За спиной Риты на второй этаж уходит лестница. Ее стены традиционно для казенных учреждений прошлого века выкрашены в две полосы: белую и цвета морской волны. Вдоль лестницы висят круглые доски, расписанные под гжель, хохлому и палех.

На втором этаже на стене украинская сказка. Бабка и внучка у плетня беседуют о соломенном бычке на привязи. Рядом - актовый зал с интерактивной доской, на которой детям беженцев показывают мультики. По сторонам от зала - три комнаты. В двух - по семь аккуратно заправленных кроватей. Молодцово ждет еще одну семью из шести человек. На стенах, под самым потолком, кружатся нарисованные синие самолеты, не военные.

В третьей комнате четыре кровати. Здесь живет Шахтер, высокий, подстриженный под ноль мужчина с серьезным лицом и сильными руками, вместе с ним жена и сын-аутист.
На первом этаже три комнаты занимают остальные беженцы. В первой - светло-зеленые стены, в две полосы, как на лестнице. Хорошо, что в СССР не красили в желто-голубой. На полу - детский ковер с городом  и дорогами из разноцветного ворса. Пять кроватей, диван, телевизор, шкаф с книгами. На стенах висят выгоревшие картинки с видами Петербурга или советскими детьми, которые старательно лепят куличи или помогают старшим. На полках в основном дешевое фэнтези и Библия для детей.

На каждом этаже есть душевые, туалеты. На первом - общая душевая с бойлером. Висит список пронумерованных детских полотенец.

Во всех комнатах стоят клетчатые сумки, набитые вещами. Канченко говорит, что беженцы хватают часто все без разбора. Даже те вещи, которые не по размеру им или детям.

- Надо им сумок прикупить. Грузовик вызовем, когда будут уезжать! - смеется она.

Кормежка

Кормит беженцев столовая кировской администрации. От граждан продукты не берут, во избежание отравления. Ответственных по кухне Канченко назначает из беженцев. На столах, покрытых клеенкой в цветочном узоре, лежит хлеб горкой. На столе стоят два армейских зеленых термоса с солянкой, банка с компотом.

Девочка Катя, жалуется на невкусную рисовую кашу с капустой - голубцы. И выкладывает их со своей тарелки на засохший кошачий корм.

Тем временем у входа собирается  группа мужчин, возглавляемая дамой. К беженцам пожаловала замлавы администрации Кировского района по социальным вопросам Татьяна Иванова, заместитель главы по безопасности Николай Косолапов и замначальника полиции. Они недолго проверяют, как обустроились беженцы, забирают миграционные карты и уезжают.

Примерено в полчетвертого Наталья Канченко выносит несколько пакетов гуманитарной помощи. Среди кучи детской одежды и обуви сидят беженки. Их дети разбирают игрушки из туго набитых целлофановых пакетов, и вскоре коричневый кафельный пол усыпан разноцветными блоками конструктора.

После обеда Канченко распределяет дежурства. Дети с криком носятся по диванам. Некоторые женщины отказываются убирать общий туалет. Другие не хотят дежурить по кухне. Чья-то дочка усердно разрисовывает фломастерами скатерть.

- Кто это после себя тарелки не помыл? Ольга! - возмущается Канченко.

Она рассказывает, что от беженцев нет особых хлопот, но они постоянно ссорятся между собой.

- То ли менталитет такой, то ли война на них такой отпечаток наложила… - недоумевает Канченко.

Она возится с беженцами, как с детьми. Что подтверждает женщина, представившаяся Валентиной Степановной. Сложив морщинистые ладони на зеленом, узорчатом халате, она доверительно шепчет: "Наталья Николаевна все для нас делает! Как курица-наседка со своими цыплятами!".

Валентина Степановна вместе с зятем Вячеславом, дочкой и двумя внуками приехала из города Артёмовска, что северо-восточнее Донецка. Иван Грозный основал Бахмут (как раньше звали город) для отпора крымским татарам. Теперь здесь бойцы ДНР пытаются дать отпор украинцам. Валентина Степановна пересказывает истории про фосфорные бомбы и химические заряды, которые используют "нацики". Так зовут национальную гвардию Украины. Зять служил в "Гуманитарном батальоне Новороссии". Месяц вывозил раненных и мирных из Славянска, Николаевки, Семёновки. Когда в интернате Артёмовска  не хватало мест, людей располагали в доме семьи Валентины Степановны.
- У нас в доме жило человек 20. Я всех своих бройлеров порезала, не жалко. По последним сводкам бомбили у нас в Артёмовске завод шампанских вин, мясокомбинат. Там уже нечего бомбить, что им еще надо, падлам?! Константина Матейченко поставили главой нашего города. Он самый натуральный нацист. Что он сказал? Всех ополченцев убрать! Убить матерей, чтобы рода не было! У нас был головой нормальный мужик Алексей Рева, - негодует Валентина Степановна.

"Когда мужик налево ходит что бывает? Раскол в семье. Так и получилось"

Мы сидим с Вячеславом, зятем Валентины Степановны под навесом во дворе, в курилке. Рядом на веревках сушится белье. У Вячеслава мутно-голубые глаза, он среднего роста, с круглым животом. Курит одну за одной тонкие сигареты и рассказывает, как служил в "Гуманитарном батальоне".

Вячеслав воевал по контракту в Чечне, три месяца лежал в госпитале и пообещал Богу, что не возьмет в руки оружие, а так бы вступил в боевые отряды ДНР.
Бойцы ДНР просили его привозить молоко и ингаляторы, какие используют для снятия приступов астмы. Бойцы рассказывали Вячеславу, что химическое оружие против них применяли в основном ночью. Якобы девять снарядов разорвались на окраинах Николаевки и возле Славянска. Вячеслав подписал договор с горздравотделом Артёмовска на поставку медикаментов, был на связи с комендантом города.

- В последний автобус "Эталон" на 44 места мы загрузили 86 человек. Восемь человек ехало в багажнике. Люди не хотели просто так умирать. Мы вывозили людей не по дорогам, а по полям. Одна семья решила ехать до Красного Лимана. Не доехали. Расстреляли машину. Лежал мальчик на обочине лет пяти. Мы привезли его в краснолиманскую больницу. Не знаю, что дальше с ним стало, - вспоминает Вячеслав.

Вячеслав рассказывает, что видел над своим домом два украинских истребителя. Один выпустил тепловые ракеты, второй стал в пике и обстрелял мирные кварталы. У него и дочки Насти было много заснято подобного, но в последнюю встречу с украинской армией они все поудаляли.

- Нацгвардия неадекватная, безбашенная, я с ними общался, когда вот беременную вывозил однажды. Все документы были при мне, а мне говорят: "Что ты своей бумажкой мне тычешь?! Ты кто такой?! Ты чего по моей земле ходишь?!", - рассказывает Вячеслав.

Вячеслав считает, что русофобия и фашизм в Украине зарождалась на Майдане. По его словам, пока Виктор Янукович был у власти, русофобия на бытовом уровне не проявлялась, была работа. Вячеслав по образованию повар, был руководителем фирмы, занимавшейся утеплением.

- Я не думал, что у нас произойдет такое, будет война. Думал, попляшут там на майдане и успокоятся. Не успокоились. Кровушки захотелось, - говорит Вячеслав.

Он считает, что в Евросоюзе Украина не приживется. Ей не нужно в него вступать.

- Мы нужны Евросоюзу, как помойнае яма. Это олигархи что-то там устроили. У нас как люди привыкли работать? Например, молоко. Как воды туда не добавить? Не проживешь иначе. А в Евросоюзе все четко. Евростандарты. Перспективы никакой для людей. Надо было не налево идти, если смотреть на нашу карту. А направо. Когда мужик налево ходит что бывает? Раскол в семье. Так и получилось.

Знакомый Вячеслава в Югорске готов помочь ему наладить жизнь. Туда бывший боец "Гуманитарного батальона" и собирается ехать.

"Мы привыкли все по-русски разговаривать"

На ступеньках детдома после обеда сидят Шахтер, Лена и Ольга. Женщины рассказывают, что мужья не могут уехать, потому что боятся украинских пограничников, которые могут забрать их в Национальную гвардию или арестовать. А сами они уехали, потому что страшно за детей. Слышали, как за три километра от их села под Карловкой (городом, которым владел последний гетман Украины граф Кирилл Разумовский) грохотали снаряды. С украинской армией никто из троих не встречался. Оскорблений по этническому признаку тоже никто не припомнит.

- Мы привыкли все по-русски разговаривать. У меня бабушек, дедушек нет, которые на украинском говорили. Почему я должна заставлять своего ребенка разговаривать на украинском языке? Я привыкла на русском. Мы не отказываемся. Украинский язык нужен. Мы его все учили, и дети учат. Но не до такой степени! У меня отец с севера - он русский, мама с Казахстана - русская. Почему я - украинка? Я люблю украинскую культуру и язык, но разговаривать на нем я не буду! Донецк всегда был русским. Разговаривай на каком языке тебе удобно. Насильно заставлять ни к чему, - говорит Ольга.

Шахтер уехал из Луганской области, потому что настояла жена. В доме от взрывов тряслись стекла, снайперы обстреливали автобусы, которые везли шахтеров на работу, рассказывает он. Через границу ему удалось проскочить, пока она находилась в руках бойцов ДНР. Так бы, за отказ стрелять в своих, мог получить от 8 до 25 лет, считает Шахтер.

- В школах математика, все предметы на украинском языке. Я учился на русском. Приходил к племянникам в гости, они говорят: "Дядя, помоги с уроками!" Я начинаю читать и не могу ничего понять. Если ты не разговариваешь на украинском языке - ты враг. Всё, - говорит Шахтер.

Лена, как и Вячеслав, рассказывает, как видела над своим домом украинские истребители. Блокпост ополченцев располагался у окна Лениного двухэтажного дома в селе Нейталово под Карловкой, северо-западнее Донецка. Ополченцы привели полсотни бойцов, БТР, посадили снайпера в магазине. Они извинялись, но говорили, что по-другому в таких условиях нельзя. Все равно задевает мирных жителей.

Мирные жители сидели по подвалам. Пост бомбили обычно по утрам. Когда бой утихал, бойцы сообщали, что можно выйти минут на 10-15. Потом вновь: "Воздух!", и все бежали, кто куда.

- Брат у меня в ополчении. "Градами" когда бомбили, осколки сыпались. Брат говорил, что ему никогда в жизни так страшно не было. С каким-то мужиком в какую-то яму забились. Непонятно, как поместились. Только автомат мешал. Брат рассказывает: "Мужик лежит, я на нем сверху, и автомат торчит, "Град" сыпется, - говорит Лена.

Она вспоминает, что как-то ночью мимо села ехал бензовоз. 20-летние бойцы ДНР хотели остановить его, проверить документы, но водитель дал газу. Они его и подстрелили. Пламя взметнулось такое, что Лена подумала, что рассвело посреди ночи.

- Сейчас мы связывались со знакомыми, говорят, половина улиц разбомблено в нашем селе. Вряд ли мой дом стоит, конечно, - констатирует Лена.

Кроме брата близкой родни у нее нет. Женщина боялась, что расстреляют ее и сына Артема. Когда из-за обстрела она не выходила из подвала двое суток, пришел брат и сказал, что есть минут 20 передышки, и надо уходить хотя бы на другой край села. И Лена решила ехать из страны.

Лена надеется, что сможет устроиться в России. У женщины сейчас одна цель - привезти сюда брата и мужа, который тоже вступил в армию ДНР.

- Я им звонила. Они мне говорили: "Нет, Лена, если мы выживем, мы приедем, а сейчас здесь нужна наша помощь". Мы быстро связываемся по мобильному, на минутку. Если денег нет на телефоне, они бесплатные SMS шлют утром, каждый день. Так общаемся. Сегодня утром скинули, что живые. Среди ночи бывает скидывают, потому что там бомбят и днем и ночью, - рассказывает Лена.

"Даже те, которых мы считали алкоголиками, в первых рядах стоят"

Большая, грузная женщина Анжела 4 июля с двумя детьми уехала из Славянского района Донецкой области. Последней каплей стало, когда Анжела проснулась от двух мощных взрывов и увидела, как один снаряд пролетел метрах в трех от ее дома, а второй упал на другом берегу реки. От взрывной волны затрясло дом. По стенам пошли трещины. У соседей лопнули стеклопакеты. Через какое-то время приехала машина с бойцами ДНР, которые объявили: два часа будет коридор - уезжайте.

Анжела вместе с подругой собрались минут за 20. Вещи давно лежали собранные. Сели в 412-й "Москвич" Анжелы и поехали в Авдеевку за третьей подругой. Оттуда - в Донецк. На блокпосте сдали машину, и бойцы ДНР повезли женщин и детей к границе. На пограничном пункте у Изварино шел бой, и границу пересекли в поселке Северный. Затем - в Новошахтинск. Там уже заполнили необходимые документы.

- У меня там истерика случилась. Я десять лет не плакала. У меня дочка 11 лет назад погибла. Год я плакала, а потом всё. Хоть и понимаю, что все позади, - рассказывает Анжела.

На Украине Анжела оставила 20-летнего сына, 45-летнего брата и 68-летнего отца. Отец, бывший сотрудник КГБ, остался, потому что не захотел бросать все, что нажил за свою жизнь.

Семья Анжелы жила не бедно. Держали корову. Все соседи приходили к Анжеле стирать одеяла во вместительной машине-автомате. В хозяйстве был мотоблок. У сына - машина. Во дворе - три мотороллера, мотоцикл "ИЖ", "Ява", скутеры. Сын пересобирал технику и перепродавал.

- Я общалась с сыном. Каждый день общаться нельзя. Муж в ДНР на блок-посту. Он мне говорил: Не звони, я сам". Я с ним неделю назад разговаривала, теперь не знаю, жив он или нет, - с грустью говорит Анжела.

Женщина видела, что, когда в Карловке завязался очередной бой, туда уехало около пяти "Камазов" с чеченскими военными в кузове. Анжела считает, что если бы не эти бойцы, украинцы раньше бы прорвали оборону ДНР. Женщина видела, как Национальная гвардия подвозила три установки "Град" на берег реки у Карловки.

- А украинские мальчишки шли, как пушечное мясо. Я не могу это назвать иначе. 18 лет ребенку, ему дали автомат - иди! У него в голове-то еще ничего нет! Украинцы с воздуха бомбили всё, даже своих, а сказали, что это сделала ДНР - вспоминает Анжела.

Она вспоминает, как на железнодорожном вокзале  в Донецке, сзади нее разорвался снаряд.

- Оборачиваюсь - двоих осколком. Одному голову снесло полностью, другой кричит:"Ая-яй! Оё-ёй!" Я присмотрелась - руку, ногу оторвало. Эта такая штука, она взлетает на 20 метров, взрывается. У нее получается радиус вниз и пять метров по бокам. Оказывается, от меня в полуметре осколки падали, как меня не зацепило, я не знаю даже, - говорит Анжела.

Муж Анжелы служит в армии ДНР.

- Мне Сережа говорил, что ему выдали противотанковую винтовку 1945 года. Она у него чуть в руках не развалилась. Он вырос в военном городке. Когда пришел в ополчение, видит - три автомата поломанных. Он из трех один хороший собрал, его потом замучили ремонтируй.

58-летний сосед Анжелы тоже ушел в ополчение. Он плохо ходит, но в молодости стрелял их "Катюш" и теперь обучает бойцов ДНР управлять "Градом".

- Полсела наших пацанов поехали защищать Славянск. Даже те, которых мы считали алкоголиками отпетыми, они в первых рядах стоят, - рассказывает Анжела.

Сначала Анжелу привезли в подворье валаамского монастыря в Приозерск, где хозяйничает отец Фотий. Анжела прожила там пять дней.

- Мы сидели на лавочке вечером, шесть человек. Пускали салюты. Мы машинально: "Где?!" А потом мозг осознает, что мы в безопасности, - рассказывает Анжела.

Женщина думает остаться в России, хоть и прожила всю жизнь в Украине.

- Мне в России лучше. Да, у нас на Украине все продвинуто: ночью магазины работают, даже в селе, сигареты дешевле. Неважно, можно и по-другому жить, - рассуждает Анжела.

Кровавые мальчики, чай-дурман и массовые расстрелы

Никто из беженцев не знает про то, что "народный" губернатор Донбасса Павел Губарев состоял в РНЕ и носил свастику на рукаве. Понятия фашизм, нацизм, патриотизм, коммунистическая, монархическая идеология - все смешалось в их головах, как в головах тех, кто командует сейчас бойцами ДНР.

- У меня было много знакомых, которые были за фашизм. А после переворота, они перешли на сторону Новороссии. Украинские СМИ приписывают расстрел мирных жителей ДНР-овцам. Называют их "зелеными человечками", - рассказывает Настя, дочь Вячеслава. Вместе с отцом она вывозила людей в составе "Гуманитарного батальона Новороссии".

Ни она, ни Дима - высокий, худой, загорелый подросток из Лисичанска, в темной футболке, джинсовых шортах и длинным шрамом на левой руке - не могут вспомнить, как еще, кроме языковой политики, притесняли русских на Донбассе. Дима вообще учился в русской школе и ему не приходилось общаться с учителями по-украински.

Все верят в распятого в Славянске мальчика. Вячеслав, Анжела, Лена, Валентина Степановна.

- Про мальчика - правда, на сто процентов. Даже тени сомнения нету, поверь, - говорит Вячеслав. - Я вывозил людей по трассе Харьков-Ростов. На машине написали "Дети. Славянск". Начали по нам палить украинские снайперы. Я военный человек, могу по звуку калаш от винтовки отличить. Люди все попадали. Гробовая тишина. Говорю водителю: "Саня, топи!" Когда стреляют, сразу быстро едем, чтобы, так сказать, и пуля не догнала. Метров 400 отъезжаем. Выезжают два танка, встают один за одним и начинают из пулеметов ДШК палить в воздух. Я, как сидел на первом сидении, так и сполз вниз. Себя-то не жалко. Ты за людей ответственен, которых вывозишь, до того момента пока не передал их в надежные руки. Мы остановились. И хорошо, что остановились. Из-за брони выходят три тела. Держат нас на мушке. Один с гранатометом. У всех черно-красные повязки на рукавах: "Вы шо тут, бессмертные?! Какие, на хер, дети?!" Покруче сказали. Трехэтажным матом: "Вон отсюда!". Я все нервы собрал в кулак, говорю водителю: "Саша, разворачиваемся, едем". Я не должен нервничать, когда люди за спиной. Мы повезли их через Луганск, в городе Донецк Ростовской области высадили. Оттуда они уже уехали в пункт временного размещения, - рассказывает Вячеслав.

Анжела, со слов одной из беженок рассказывает, как та попала под "кассетную бомбу", когда ехала с работы, и видела, как одной прохожей оторвало голову и швырнуло автобус рядом, а ее семилетнего сына, который рядом шел, убило на месте. Другая история про то, как в Донецкий вокзал зашли люди с автоматами и стали расстреливать мирное население. Сын рассказывал Анжеле, что видел, как в двух метрах от него на остановке убили мужчину.

- Остановилась машин без примет, опустилось стекло. Автомат. Очередь, - рассказывает Анжела.
С ее слов в Марьинке, Красногоровке, Галицыновке "Правый сектор" заходил в дома и расстреливал целые семьи. 3 июля Порошенко, со слов Анжелы, издал указ расстреливать семьи всех, у кого в ДНР либо муж либо сын. Так уже поступают в Славянске, считает, Анжела. В распятого мальчика, в условиях отсутствия информации, она тоже верит беспрекословно.

- Это в реальности было! Это у нас по телевизору показывали! – говорит она.

Про то, что в украинская армия привезла в Славянск продукты, женщина не слышала. Зато охотно рассказывает, как ее односельчанин ездил на Майдан из любопытства, попил там чаю и провел в беспамятстве трое суток.

Муж Анжелы, Сергей, во время майдана поехал к матери в Днепропетровск,

- Он у меня не то чтобы любитель выпить, нет. Чаю выпить захотел в Днепропетровске на вокзале, - рассказывает Анжела.

К Сергею подошел какой-то мужчина, стал что-то спрашивать. Муж отвлекался и не следил за стаканом. Очнулся - оказывается уже неделю на майдане.

Не слышала про то, что, войдя в Славянск, украинцы стали раздавать хлеб и колбасу, и Лена. Зато девушка из Донецка рассказывала ей, что нацгвардия узнает фамилии тех, кто состоит в ополчении и расстреливает их семьи.

Беженцы вторую неделю живут в детском доме Молодцово. Женщины, словно дети,  продолжают пересказывать жуткие истории о том, что слышали от других и по телевизору. Другой информации у них нет.

Сергей Кагермазов